— Погасите свет! Комары налетят! – кричали на соседней веранде.
Девочка посмотрела изумленно на маму:
— Почему они так кричат?
— Боятся, что их будут кусать комары и мошки, — ответила мама и поднесла газету ближе к висящему над столом фонарю.
— Но нас же не кусают.
— Нас не кусают, — кивнула головой мама.
— А больно, когда кусают?
— Нет, я слышала, что это вроде как будто тебя легко ущипнули.
Девочка поднесла руку к жужжоблаку мелких насекомых, роящихся возле фонаря. Они облетали, не касаясь, ее пальчики, словно журчащая вода обтекала острые камни в своем русле. Ночная бабочка, мохнатая и серая, до этого шумно бившая крыльями где-то в углу веранды, приземлилась на скатерть и по клеенчатым складкам поползла к фонарю.
— Ты фантастическая штучка! – сказала ей девочка. Так часто говорил ее отец, когда мама выкидывала что-нибудь чудное. А дочке он говорил: «Ты фантастическая тучка!».
Бабочка ползла медленно, неуверенно, заваливаясь на бок.
— Что с ней, мама?
— С кем?
— С бабочкой.
Мама не ответила. Она вообще часто могла не отвечать на ее вопросы и тогда девочка спрашивала у отца или придумывала ответы. Однажды она придумала, что у рыбы прячут ноги в брюшке, как черепаха голову под панцирем.
Девочка перегородила ладонью путь к фонарю и бабочка неторопливо забралась на нее. Она была тяжелая, задумчивая, но верная своей цели — добраться до огня.
— Не трогай же ее, — сказала строго мама.
— Она сгорит от фонаря. Я хочу отнести ее на улицу.
Она подбежала к открытой двери и сдунула бабочку в темноту. Та сначала пыталась остаться на ее руках, цепляясь мохнатыми ножками за линии на ладони, а потом легко вспорхнула и улетела. В темноте было и не видно куда. В нос ударил аромат цветущего ночного табака, который высадил отец. Ей не нравился этот запах, к нему всегда прилагалась темнота. А она ее боялась.
— А почему они нас не кусают? Почему они нас не кусают? – спросила девочка, возвращаясь к столу.
Мама отложила газету, внимательно поглядела на нее и спросила:
— Ты серьезно хочешь знать?
— Да.
Она выдержала испытывающий мамин взгляд, и чтобы не казаться смущенной, поежилась.
— Холодно? – спросила мама.
— Нет, нет, — поспешила ответить она, боясь, что мама уйдет за кофтой для нее, а так и вопрос забудется, а потом ее и не разговоришь, — так почему?
— Хорошо, я расскажу тебе. В первый и последний раз. И никогда больше я не повторю тебе эту историю, и не буду ничего пояснять. Понятно?
Девочка кивнула головой, соглашаясь с мамиными условиями, с ее таинственностью она смирилась уже давно. Надо было слушать и не перебивать, и, возможно, мама снова расскажет одну из своих восхитительных историй.
— Твой дедушка, мой папа, когда был маленьким мальчиком, примерно как ты сейчас или может быть немного старше, узнал, что люди умирают, что вообще все живые существа умирают. Ему было очень грустно, а еще очень страшно. Он много думал о том, что такое умереть и как невозможно жутко просто перестать существовать, жить, быть. В один из таких дней он увидел паутину и запутавшуюся в ней муху, которая должна была скоро погибнуть. Твой дедушка пожалел ее и освободил. Оказалось, что это была королева мух. Очень-очень старая богиня, которой поклоняются все насекомые на свете. Она не сказала ему об этом сразу, но на следующий день, ему встретилась незнакомая женщина, которая спросила его, какое бы желание он загадал, чего бы он больше всего хотел. И папа, твой дедушка, сказал первое, что пришло ему в голову, что он никогда бы не хотел умереть. Прошло много лет, дедушка уже состарился, у него родилась внучка, но королева мух не забыла о своем обещании и исполнила его.
— Но дедушка умер в прошлом году, — сказала девочка. Снова прилетела ночная бабочка, грузно села на стол и со странной настойчивостью поползла к фонарю.
— Это ты так думаешь. Ко мне дедушка приходит очень часто, конечно, когда рядом нет твоего отца. Я тушу свет, открываю окно. Немного погодя он садится рядом со мной на кровать и гладит мне волосы и что-то говорит, но я не слышу из-за жужжания. Совсем невнятно. Пытаюсь вслушаться, но…
— Жужжания?
— Он весь состоит из маленьких насекомых, маленьких, маленьких комаров, мух, бабочек. Я думаю, что его пальцы всегда из бабочек, они очень нежные. Знаешь, он сильно любил нас, поэтому и продолжает навещать. А ведь он может быть в любом месте мира. Где угодно.
— А почему он не приходит ко мне?
— Потому что ты боишься темноты. Ты спишь со светом. Он не может приходить при свете. И кстати, я сказала, что не буду отвечать на твои вопросы. Помнишь?
Бабочка взлетела со скатерти и, стремительно захлопав крыльями, с которых сыпался какой-то мелкий серый порошок, несколько раз ударилась о фонарь, упала на спинку, чуть-чуть поводила ножками и обгоревшими усиками и больше не двигалась.
«Умерла», — подумала девочка. Она хотела спросить у мамы, почему эти мошки всегда летят на свет. Но мама, замолчавшая, отстраненная, скомкавшая в левой руке уголок газеты, не ответила бы, и потому она придумала ответ сама.
Они хотят умереть. Дедушка хочет умереть.