Я была у мамы единственным ребенком, она родила меня совсем молодой от какого-то рыжего бурята.  Он был рыжий и зеленоглазый — говорила мне мама. Я тоже рыжая и глаза у меня, как два тополиных листочка  после дождя. А у мамы белая кожа, черные волосы и большие черные глаза. Мама – красивая. Мой папа бросил маму, и мы остались вдвоем. Правда, очень часто в нашу жизнь приходили мужчины. Они были разного возраста, роста, запаха. Один курил трубку, и мама набивала ее табаком для него. У другого, я помню, была смешная шляпа. Они приходили, оставались на какое-то время, а потом навсегда пропадали. Иногда мама плакала, а иногда злилась. Был даже случай, когда она кинула вслед одному эмалированный чайник с балкона, и тот попал ему по голове, точнее по смешной шляпе.  Еще мама уходила в больницу, на день, на два. Вот тогда мама плакала, а когда бросали мужчины просто злилась.

А после того, как уходил мужчина, у меня появлялись братики. Одиннадцать мужчин, одиннадцать братиков. У нас совсем не большая квартира. Нет, не то, чтобы маленькая, но и не большая – три комнаты. В одной гостиная, в другой мамина спальня и третья детская. Вот там мы все и живем. Я и мои одиннадцать братиков. Скажу прямо, все их воспитание легло на меня. Мама уходила на работу рано утром, а готовка каши, стирка пеленок, прогулки с колясками  — все это делала я. Когда родился восьмой малыш, я думала, что наш балкон, хлопая белыми пеленками на ветру, улетит в небо. Даже думать не хочу, о чем там шептались соседи, когда я выносила кипу постиранного белья на улицу. А к приходу мамы, уже все было убрано. «Самостоятельная и серьезная», — говорила она.

Когда появлялся очередной мужчина, мы запирались у себя в комнате, и старались не шуметь. Играли в тихие игры, вроде карточного немого дурака. Или могли играть в прятки. Ох, мои одиннадцать братьев умели играть в прятки. Вряд ли бы вы смогли найти хотя бы одного, даже если бы очень старались. Вот я-то знала их привычки, да и то иногда гадала, где же они затаились.  А чаще всего я им читала книги. Знаете, детские книги с картинками.

Забавно, как мальчики бывают похожи на своих отцов. Один храпел с присвистом, второй все время ковырялся в зубах, третий сказал, что будет курить трубку, когда вырастет. А один, самый нетерпеливый, вырастил себе клочковатую бороду, совсем как у его непутевого отца. «Ах, какие же вы все смешные!», — иногда говорила я им. Вы подумаете, будто бы у меня было тяжелое детство: поспевать за одиннадцатью младшими братьями, но они любили свою старшую сестру, заботились. Иногда сядут вокруг моей кровати кругом и споют мне что-нибудь. А иногда просто молчат. Молчат, ничего не говорят, просто смотрят на меня.

Жили мы так спокойно долго. Помню, что исполнилось  мне десять лет. В дверь позвонили (в тот день мама одела меня в красивое белое платье и завязала пышные банты, люблю банты), и на пороге появился мужчина, рыжий и зеленоглазый. Он присел ко мне на корточки, погладил меня по моим рыжим волосам и подарил большую куклу.  В тот день мой папа вернулся и с тех пор остался жить у нас.

Как-то, это было уже весной, а день рождения у меня осенью, так вот это было весной, мама подозвала меня и сказала, чтобы я послушала ее живот. Я приложила ухо осторожно к ее животу, и кто-то, из глубины маминого тела, пнул меня легонько и нежно. «Это твоя сестренка, — сказала мама, — у тебя скоро будет сестренка».

Я сразу поняла, что это не понравиться моим одиннадцати братикам.  Им даже кукла, которую мне подарил папа, не понравилась. Я нашла ее на следующий день, сломанную, с разорванной одеждой. Хотела заплакать, но они сели рядом со мной, обняли меня своими ручками, и я их простила.   Что же будет, если они узнают о сестренке. Нет, мои братики не злые. Их можно понять, не знаю, поняли бы вы (вы их даже найти не сможете, если они хорошенько спрячутся), но я-то понимаю. Раз мама не дала им родиться, почему они дадут родиться этой девочке? Думаю, я так и останусь у мамы одна со своими одиннадцатью братиками:

У одного клочковатая борода, другой храпит, третий ковыряется в зубах, четвертый носит панаму, пятый любит трубки, шестой хорошо танцует, седьмой всегда смешит, восьмой не кушает плов, девятый спит до полудня, десятый  заикается, а одиннадцатый морщит нос. Мои одиннадцать братиков и их старшая сестра.